02:15

Для добавления необходима авторизация

Жарко. Пахнет автовокзалом, топленым жиром и немытой посудой. 
Стойка с едой чуть закрыта дымкой пара. 
Беру поднос, из под которого резво выскакивают два таракана, 
но не убегают, а остановившись, начинают совещаться шевеля усами. 
Что они обсуждают? Интересно. Стучу рядом с ними ногтем 
Опомнившись, они убегают. 
-Что на первое будите? 
Поднимаю голову. 
Девушка с белой шапочкой на голове, вопросительно смотрит на меня. 
-Мне борща, - говорю, глядя в глаза. 
-Хорошо, - она погружает черпак в бурлящую жидкость. 
Ее пальцы обхватывают край тарелки. Мышцы пальцев и сухожилия чуть 
напрягаются, когда другая рука черпаком заливает мне топливо для жизни. 
Спустя несколько секунд, рука ее подает мне, другому существу, 
другого пола, но одного вида с ней тарелку полную красной 
воды с отваром отмирающих растений. 
Я принимаю тарелку двумя руками. Кожа не выдержит, разницу температуры 
более 60 градусов. Тело это понимает и посылает сигналы опасности 
в мозг. Поэтому здесь задействовано две руки, для точности. 
Поставив тарелку на поднос, я киваю головой, что все прошло отлично и я 
ей очень благодарен. 
-Спасибо. 
Она вновь смотрит на меня. Я на нее. Нас разделяет железная стойка. 
Я не могу бросится к ней в объятия. Объятий не будет...

-Что вы будите на второе?

На шее у нее ожерелье из песчинок окутанных перламутром. Все это делали 
на дне моря моллюски за много километров отсюда и много времени назад.

-Наверное, жаркое с картошкой.

Ее разум получил привычный сигнал который, преломившись через множество фильтров мозга, нервов и...

Руки опять пришли в движение. Большая ложка, сделанная из блестящего 
металла. Как красиво переливается ложка, вымытая под водой в лучах 
звезды висящей днем над планетой. 
Ложка погружается в картофель... Зеленое поле уходящее до горизонта. 
Полосатые жуки. Корни... На корнях клубни. Они могут дальше дать 
жизнь себе подобным, а могут продлять жизнь другим существам с другой 
формой жизни. И совсем, совсем они не властны над собой...

Полет ложки продолжается. Сейчас жареное мясо мертвых животных. 
Животные были в этой реальности совсем недавно. Не более недели назад. 
Сейчас тело их переходит в тела других существ. Но у животных не было 
выбора. Они были ограничены в пространстве, почти как растения и в разуме. Не убежать и не обмануть. 
Мертвые кусочки, разогретые температурой краснеют на зелено-желтом 
картофеле. 
-И два кусочка хлеба. 
Она посмотрела на мужчину и взявшись рукой за поручень, сказала: 
-Хлеб у кассы. 
Поручень охлаждал ей руки. 
-Спасибо. 
Мужчина поблагодарил и пошел дальше. 
Они уходят... А могли и не уйти... Может сменить место работы?

На металлическом поддоне горка хлеба. Куски маленькие и большие. 
Лежат друг на друге , без всякой системы.

Кожа касается шершавой поверхности хлеба и будто клешнями стиснутый между большим и указательным пальцами, кусочек из изменившеего свою структуру злака взмыл вверх и плавно меняя свои координаты в пространстве оказался на краю керамической тарелки

Так, компот или чай?

Деревья уходящие насосами в землю. И плоды собирают всю соль земли 
наливаясь к осени. И сорванные руками и порезанные металлом на куски 
они здесь, на расстоянии вытянутой руки за стеклом стакана.

Или горы в зеленых кустарниках. И листья кусов вбирая солнечный свет , 
смешиваясь с соками горных почв, сливаясь с горячей смесью кислорода 
и водорода, входят в тела их родстенников по планете, даря им бодрость их мозга.

Беру стакан кефира.

Стакан - маленький аквариум. 
Сейчас там полчища кислых бактерий, разевших кормовую смесь 
рогатых животных до состояния кефира.

-Сколько?

Глава 2. Столовка: Выход

За кассой сидит женщина лет пятидесяти, странно красивая для окружающей 
обстановки, морщинка в уголках губ выдает в ней натуру страстную. 
Да и энергия бьет у нее через край и очень, очень возможно, что она 
мысленно сказала бы:

-Я могу принять натурой.

Но такой вариант ответа вслух может прозвучать, именно в этом 
месте один на миллион. И то в шутку.

- Тысячу пятьсот.

Лезу в джинсы. Через поля хлопка и ткацких машин и ковбоев вешающих 
табличку "Levi straus". Достаю пачку денег и сквозь падающие 
стволы деревьев, рокот бумажных комбинатов и мигающие сирены 
бронированных машин отсчитываю полторы тысячи белорусских рублей.

Она как белочка берет деньги двумя руками, что-то щелкает кнопками 
на кассе и чек мне падает на поднос.

Расчеты закончены и я выставив еду на ближайший свободный стол начинаю 
раздеваться. Повесив вещи на стуле, я сажусь за стол...

Руки не вымыты- значит по ним бродят микробы в огромных количествах, 
мечтая попасть внутрь моего организма совершить там какую-нибудь 
контрреволюцию в виде тяжелой болезни. 
Хотя это вряд ли. Сейчас много всяких антибиотиков. 
Не получится совсем- в крайнем случае день жизни на толчке. 
Но это ж вам не чума и не язва сибирская 
Но все же воспитанный в традициях "Рукомытияпередедой" я оглядываюсь в поисках умывальника. Умывальник обнаруживается взглядом в полумраке дальней комнаты. Дверь приоткрыта. Наверное, 
и сортир по совместительству.

Я встаю и прикидывая что можно украсть особо ценного из моего 
чемоданчика. Почти ничего. И размышляя, буду ли бить вора если он будет 
убегать с "чумуданчиком", иду мыть руки. 
Скорее всего, нет, но вдруг рассвирепею. Я представил. Очень страшно. 
Бейте в бубен и хавайтесь под стол. 
Вымыв руки, возвращаюсь. Чемодан на месте, воров убегающих не видно. 
Инстинкты, елки- палки. 
Руки чисты, борщ горяч, все можно начинать.

Еда переходит в меня иногда быстро, иногда постепенно, разум пытается 
сосредоточиться на процессе, но посторонние мысли и люди приходящие 
и уходящие мешают сделать из еды пособие по концентрации.

-Ну и ладно, - думаю я и допив кифир, вытираюсь чеком. 
Салфеток тут наверное не будет до второго пришествия. 
Одеваюсь и выхожу. 
Жить становится веселее...

Глава 3. Вход и Выход

- Тысячу пятьсот.

-Наверное, не хватит,- сказал я, поставив поднос.

Дама за кассой пристально на меня посмотрела, и казалось она за эти мгновения решала сверхтрудную задачу

-А хочешь, рассчитайся натурой, если денег мало.

Я посмотрел на нее, было видно, что предложить такое решение вопроса было ей не легко. 
-Хорошо! 
Она засияла, сразу же проявив свою не дюжую энергию организатора. 
-Егорыч, тащи тахту 
В проеме показалась заспанная, но в то же время хитрая физиономия 
Егорыча. Скорее всего он состоял при столовой грузчиком. 
-Куды тащить ? 
-Ну тащи на центр. 
-Сей момент! 
Хоть грузчик был алкоголиком, но с хорошими манерами. 
Физиономия скрылось и через, несколько мгновений раздался ужасный скрип. 
"Вот показалась лошадка тянущая хворосту воз…" 
Егорыч подхватив крюком тахту тащил ее по залу нацелевшись на середину. Таким крюком обычно в гастрономах волокут ящики с бутылочным молоком поставив их друг на друга. 
Скрип прекратился. 
-Софья, в "Промтоварах" напротив одолжи комплект белья 
скажи, завтра рассчитаемся. Подушку - и на секунду задумавшись 
на секунду недоверчиво поглядев на хлипкие трубы отопления 
прибавила: 
- И два одеяла…

Софья появилась в проеме двери так же внезапно, как и исчезла, 
собственно сразу опять исчезла, только слышан был ее негромкий 
низкий голос: "Столовая закрыта . Прием товара!" Лязгнул засов. 
Из-за спины появилась физиономия интеллигентного грузчика. Он нес подушку и два одеяла… 
Софья несла белье, упакованное в бумагу. Край был надорван и крахмальный краешек выделялся на сером фоне упаковочной бумаги. Надорванный кусочек бумаги радостно развивался в такт движения Софьи.

Я стоял как статуя. Еда остывала. Впереди была радость. Радость вкуснее еды. Дарить подарки: Как хорошо!

Трое суетились, Егорыч мешался под ногами женщин, расстилавших на тахте белье. Он вымерял уголки совпадения углов тахты и углов простыней.

Михайловна взбивала подушки. Софья подошла ближе: 
-У нас пол холодный, не становитесь босыми ногами, заболеете. 
Я поблагодарил 
-Спасибо . 
и отпил немножко компота, сушило губы.

В столовой кроме нас еще находилось несколько человек. 
Они задержались: кто делал вид, что читает газету, кто ел 
гороховый суп. 
Только один господин, из песни, в которой у деревни Крюково погибает взвод, таращился на нас, и постоянно, как часы через каждые 5 минут сморкался в носовой платок. 
-Ну ты, Генерал Шеглов, гляди в свою тарелку 
Михайловна грозно зыркнула на наивного колхозника. 
Тот сразу увял и наклонился над тарелкой 
-Один из посетителей постоянных. Тут недалеко психбольница. 
На Карла Маркса, так они иногда забредают. Может выгнать их всех? 
Я покачал головой:

-Что вы, они очень все милы. Если им доставит радость созерцать 
наш подарок я буду только счастлив.

- Ну, смотри, - и Михайловна опять подозрительно обернулась. 
Все резко опустили головы кто в тарелки, кто в газеты.

- Все, кажись, можно начинать, - как вы думаете, Ирина Михайловна 
сказала Софья, осмотревшись вокруг в который раз. 
Михайловна оглядевшись: "Да пожалуй, все" 
-Егорыч, иди к дальней двери, привезут мясо, посчитай и сам подпиши. 
накладные. Скажи, нет меня. К зубному ушла. 
-Будит сделано, - Егорыч хотел, было идти, но вдруг остановился и, замявшись, попросил Михайловна, ну может по случаю такого праздника...- и сделав молящие глаза, - ну это... 
-Хорошо. Возьмешь бутылку "Столичной", но только после того как мясо примешь.И смотри мне! 
Глаза Егора заблестели, - Спасибо! - Глаза его искренне светились благодарностью. 
-Удачи вам. Ну, я пошел, -и ушел. 
Шаркающие звуки от сапог Егора стихли, и было слышно лишь как ветки березы под ветром бьют в стекло и скребущие звуки Щегловской ложки

Мы втроем стояли у тахты 
Ирина Михайловна села на кровати и сказала: 
Софочка, деточка иди ты первой, Я разденусь и под одеяло. 
И пояснила: Я смущаюсь,- и продолжила,- а вы юноша хоть развлеките нас, что ли, для начла разговорами. 
Я вернулся в реальный мир, секунды, медленно приближалась Софья ко мне.

- Я смотрел сегодня мультфильм, -сказал я расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. 
Там дети послали Снеговика к Деду Морозу за подарками, - и ослабил галстук. 
-Да,- Софья подошла ко мне вплотную и взяв мою голову в ладони приподнялась на цыпочки и прошептала, приблизив свои губы к моему уху- и я видела раньше этот мультфильм. 
Она провела мне тыльной частью ладони по моей, чуть небритой щеке: 
-Они пошли в лес... 
-Да, да, да- Я подался вперед и обнял Софью и мы на секунду вжались друг в друга, - а потом они встретили Сову. 
-Сову?!, - Софья тяжело подняла на меня глаза с поволокой и сняла с меня пиджак. Пиджак полетел на пол. 
-Да, Сову!!! -соски Софьи затвердели и мягко давили на меня сквозь три слоя ее ткани и мою рубашку, - В лесу на ветке, сову они встретили! -я объяснял. 
-Как это прекрасно, Сова-а-а-а-а-а, на ве-е-етке - Руки Софьи синхронно заскользили вниз и остановившись на уровне бедер, начали доставать мне рубашку из джинсов. 
Я вел ей двумя пальцами по шее: сверху и очень нежно; жемчужные бусы она уже успела снять: -да, прекрасная Сова, на прекрасной ветке,- я поцеловал ее в веки -И они сказали Сове... 
-Кто сказал "Сове"?- Софья чуть повернула голову. Мои губы на уровне ее лба... 
-Дети. Дети спросили Сову. 
И провел руки к ключицами и дальше к плечам, заставляя белый халатик, чуть засаленный, соскользнуть вниз. Под ним ночная рубашка, лифчик... 
-Э, алло молодежь, какая Сова?! Вы чего одурели... 
...Будто вырвали из сна. Голова из под одеяла Ирины Михайловны торчит. 
Как на уроке, с поднятой ложкой, сидит "Щеглов". Остальные с напряженными спинами читают газеты. Это мелькает в доли секунды, потом взгляд фокусируется на кровати: 
-Ишь ты, …Сова, а ну марш в койку, околеете от холода! Сова! 
Ирина Михайловна никак не могла успокоиться. 
Софья сняла с меня рубашку 
Ирина Михайловна не выдержала. - Дай я тоже хочу помочь, и став на колени на краю кровати принялась мне расстегивать ремень джинсов. 
-Хильстфберайт,- я это брякнул совершенно неожиданно, в том числе и для себя. 
Две пары возбужденных женских глаз разом уставились на меня. 
-"Всегда готовый помочь", - объяснил я ,- вспомнил почему-то урок немецкого. 
Девушки успокоились и вернулись к своим делам. 
Ирина Михайловна расправилась с ремнем и принялась на пуговицы на джинсах. 
Софья была у меня за спиной. Обняв меня вокруг торса руками, она, прижалась щекой к плечу и наблюдала за действиями Ирины Михайловны. 
-Ой, зайчики, - радостно запричитала Ирина Михайловна, добралась значит до трусов. 
-Какие милые! 
-Ира, что у него там, два!? -Ужаснулась Софья забыв об субординации. 
-Дура! У него зайцы на трусах, с морковкой! 
-Фу, - На лбу Софьи выступала испарина- Напугал. 
Джинсы спустились до колен, я опомнился. Мягко отвел руки Ирины Михайловны. 
Она обиженно поджала губы. 
-Надо сапоги снять, - пояснил я и сев на край кровати, поцеловал ее примирительно в щечку.

Расстегнув молнию на сапогах, я снял их и поставил рядом с кроватью 
отправив туда и носки. По одному в каждый. 
Пол действительно был обжигающе холоден. 
Я полностью забрался на кровать и улыбнулся Ирине Михайловне: 
-Теперь, я весь Ваш!